Как татьяна узнает о прошлой жизни онегина. Почему Татьяна отвергает Онегина в финале? Версия читателей: выбрали бы мы Онегина
ТАТЬЯНА В КАБИНЕТЕ ОНЕГИНА L=0>
Восприятие прославленного литературного произведения подвержено влиянию психологических аберраций. Механизм их довольно прост: выпадают детали, не согласующиеся с уже сложившимся «обликом» вещи. Так возникают «факты-невидимки» - описания, штрихи, временные пометы, которые упорно не фиксируются, не видятся в тексте, живущем у всех на глазах. Но остается особого рода след - инерция искажений в интерпретациях достаточно высокого уровня.
Вот, например, как излагается в статье В. Г. Белинского одно из известнейших мест романа «Евгений Онегин»: «Посещение Татьяною опустелого дома Онегина (в седьмой главе) и чувства, пробужденные в ней этим оставленным жилищем <... > принадлежит к лучшим местам поэмы и драгоценнейшим сокровищам русской поэзии. Татьяна не раз повторила это посещение». Далее следует выписка из романа и вывод из нее: «Итак, в Татьяне, наконец, совершился акт сознания; ум ее проснулся».
Запомним: событийная основа внутреннего переворота, по Белинскому, - посещение, которое Татьяна «не раз повторила».
Д. И. Писарев, отвергнув трактовку Белинского, сохранил и утвердил факты, на которые она опирается. Татьяна, по его словам, «посещает неоднократно кабинет уехавшего идеала и читает с большим вниманием его книги».
Так определилось представление о едва ли не научном подходе героини к онегинской библиотеке. В одной из современных работ сказано: «Татьяна, пытаясь лучше понять Онегина, изучает его пометы на полях любимых книг». Даже в изложении авторитетнейшего знатока пушкинских текстов последовательность действий героини характерно смещается. «Зайдя во время прогулки в опустелый дом Онегина, - пишет С. М. Бонди, - Татьяна видит в его кабинете книги, которые он читал, и сразу набрасывается на них».
Таких оговорок немного. Но в общей массе работ, посвященных «Евгению Онегину», происходит показательное «отвлечение» от деталей пушкинского эпизода; стирается четкий его рисунок, а вместе с ним и временной срок, указанный автором.
Все это - достаточная причина, чтобы вновь обратиться к страницам, рисующим Татьяну в кабинете Онегина. Цель работы - привлечь внимание к тем сторонам личности героини, которые обычно остаются в тени, а также к некоторым принципам построения характера героя.
В пушкинском романе читают много и часто. Но отмеченный нами эпизод отличается от остальных существенной чертой - обозначенным временны́м интервалом. Все другие даются вне единично-разовых временных координат: либо как процесс, более или менее длительный («полосы» чтения в жизни Онегина), либо как действие типовое, повторяющееся.
Так, мы узнаем, что Евгений в деревне по утрам «свой кофе выпивал, плохой журнал перебирал». Ленский среди других занятий «иногда читает Оле нравоучительный роман». Татьяна, полюбив, с новой страстью погружается в мир своих заветных книг:
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман.
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Эпизод, выделенный нами, также первоначально развивается по той же схеме. Перед тем как пуститься в обратный путь после первого своего вечернего прихода, Татьяна
просит позволенья
Пустынный замок навещать,
Чтоб книжки здесь одной читать.
Налицо - явная многократность. Предполагается ряд посещений, осуществится, однако, лишь одно. Явившись вновь «уж утром рано», героиня проводит день за чтением:
Часы бегут; она забыла,
Что дома ждут ее давно...
Тогда же в ее доме без нее принято решение: «В Москву, на ярманку невест!».
Итак, только один раз момент чтения в романе помещен в жесткий до неправдоподобия интервал (не больше дня). Сам факт такой выделенности требует осмысления. Возможны разные его аспекты: сфера изображаемого быта или специфика поэтического повествования, генезис замысла или идейно-художественный смысл окончательного текста. Разумеется, не исключено и пересечение плоскостей, но ради простоты рассмотрим их сначала поочередно.
С абсолютной легкостью изымается из нашего перечня сфера быта. Ее вообще не стоило бы рассматривать, если бы не открывающиеся на этом пути любопытные повороты. Ясно, что Татьяна не повторяет своих посещений не из-за бедности онегинской библиотеки или недостатка времени. В первый свой приход она видит в кабинете «груду книг», а до отъезда из деревни - остаток лета и осень. Решение об отъезде не является, таким образом, для нее прямой преградой. Смысл его приуроченности к дню чтения - в другом.
«Быт? - иронизирует по поводу интерпретаций «Евгения Онегина» Марина Цветаева. - Нужно же, чтобы люди были как-нибудь одеты».
Слова эти - будто формула собственно цветаевского восприятия мира. Но если отвлечься от их эпатирующей резкости, обнаружится точное ощущение движущих сил пушкинской романной действительности. При энциклопедической широте картин и емкости деталей бытовой фон в «Евгении Онегине» определяет судьбы только тех, кто принадлежит ему целиком, - персонажей второго плана. По отношению к главным героям быт как сюжетная пружина срабатывает лишь в те паузы, когда
сущностное наполнение того или иного жизненного этапа оказывается исчерпанным.
Известие о болезни дяди застает Евгения в минуту душевного распутья. В доме Лариных герой появляется не раньше, чем Татьяне пришла пора полюбить. Ссора приятелей взрывает идиллию, возможности которой вполне выявлены. К Онегину же, вновь встретившему Татьяну, легко применить знаменитые строки: «Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты... » (III, 406).
Осуществляется принципиальная смежность событий двух рядов - внутреннего и внешнего. Причем первый ряд не столько определяется вторым, сколько соседствует с ним или даже его вызывает. Приуроченность эпизода чтения и решения Лариной об отъезде - прямой пример такой смежности. Отъезд совершается не для того, чтобы помешать Татьяне вернуться в «пустынный замок», а потому, что возвращаться туда ей уже незачем.
Роман в стихах, как известно, в методах повествования много свободнее реалистической прозы. «Стихи, - пишет Е. А. Маймин, - в большей степени, нежели проза, позволяют уклоняться от привычного и традиционного, потому что сами являются таким уклонением». Отсюда возможность «опускать некоторые обязательные для прозаического произведения связи и мотивировки». Словом, эпизод чтения может быть воспринят в этом ключе - как своего рода поэтическая редукция, уместная в системе, построенной на «принципе противоречий».
Трактовка эта вполне допустима, если помнить, что она дает только часть решения задачи. Проясняются средства, с помощью которых поэт сказал то, что хотел сказать. Но не смысл сказанного.
Столь же частные, хотя и очень значительные результаты дает обращение к генезису замысла. Как известно, существовал сюжетный вариант, по которому Татьяна среди книг Онегина должна была увидеть его альбом - «искренний журнал, в котором сердце изливал» (VI, 430). Текст этого «тайного дневника» Пушкиным был закончен, перебелен, но остался за пределами произведения. Причина, как полагает Н. Я. Соловей, в том, что знакомство и с дневником и с книгами дало бы Татьяне полное представление об ее избраннике. «Но в этом случае нарушился бы один из основных принципов сюжетного развития в романе, основанный на взаимном непонимании главными героями друг друга и на преодолении этого непонимания только при их последней встрече».
Построение это во многом произвольно. Но по ходу его исследователь обращает внимание на факты, которые, на наш взгляд, подсказывают совсем другие выводы.
В черновой рукописи седьмой главы смежные строфы - XXI и XXIа - содержат показательный смысловой пропуск. Первая кончается сообщением:
...
- чтенью предалася
Татьяна жадною душой -
И ей открылся мир иной.
Вторая начинается описанием альбома («В сафьяне по краям окован... ») - вне всякой связи с предшествующим повествованием. Попытка связать мотивы отразилась в незавершенных вариантах - к строфе XXI:
а
. Потом взялась она за книги
Но тут ее остановил
б.
Потом взялась она за книги
Но тут Татьяна
к строфе XXIа:
Но Тани привлекли вниманье
Пять шесть исписанных страниц
и вдруг
Нужное не «выговаривалось». В беловой рукописи Пушкин внес в XXI строфу следующие исправления:
Потом за книги принялася,
Хотя ей было не до книг,
И вдруг открылся между их
Альбом - и чтенью предалася
Татьяна жадною душой,
И ей открылся мир иной.
Необходимое сюжетное звено было найдено, но за счет явного насилия над стилем: слово «открылся» на пространстве пяти строк повторилось так, что второе его значение дисгармонирует с первым. Поэтому или в силу иных оснований автор вернулся - при некоторых разночтениях - к прежнему тексту XXI строфы. Альбом в состав главы включен не был.
Этот экскурс в творческую историю романа оставляет странное ощущение: всесильный поэт не сладил с «заколдованным местом». Дневник Онегина был готов, но автор не сумел увидеть над ним свою «милую Татьяну». Причина, думается, очень проста. Хотя в бытовом плане чтение бумаг отсутствующего - факт вполне вероятный (а находка рукописи - мотив, освященный давней традицией), высокой героине поступок такого рода как-то не с руки. В нем не только мало чести, - в нем нет заслуги. Книги Онегина в этом случае лишь предваряют появление альбома. Срок пребывания Татьяны в «молчаливом кабинете» в сущности безразличен.
Не то - в окончательном тексте. Указание на временной интервал здесь - отметка уровня происходящего, знак величайшего напряжения всех душевных сил героини. Мы «заражаемся» ее состоянием; поэтому так волнует эпизод, начисто лишенный внешней динамики. Совершается извечное, почти сказочное действо - поиск возлюбленного, разгадывание тайны ушедшего по оставленным им следам, вехам, «зарубкам». Открытие
и проникновение, заставляющее забыть о бегущих часах, раздвигающее их, выводящее из времени.
Пушкин не случайно не назвал тех «двух-трех романов», которые должна была читать Татьяна. Суждение о «москвиче в гарольдовом плаще» в принципе шире такой основы, как и всего жизненного опыта «уездной барышни». Сливая свой голос с миром ее сознания, автор неуловимо возвышает до максимума степень возможностей своей любимой героини. Замечено, что на этом этапе он впервые наделяет ее правом интеллектуального суда над героем века. Но не менее важно и то, что интеллектуальность не заслоняет в ней женской природы, сливается с даром интуиции.
Высокий женский идеал, по Пушкину, равно далек и от «бессмысленной» красоты Ольги Лариной, и от духовного уродства «семинариста в желтой шали». Мужская и женская жизненные роли предполагают разные типы поведения, разную его психологическую окраску.
Не нам гадать о греческом Эребе,
Для женщин воск что для мужчины медь.
Нам только в битвах выпадает жребий,
А им дано, гадая, умереть, -
писал поэт нового времени.
«Простая дева», гадающая о суженом, и барышня, разгадывающая Онегина «с французской книжкою в руках», - две ипостаси одного лица. Внерациональное зерно личности во втором случае, разумеется, не столь заметно, но и здесь оно определяет начала и концы: причину обращения к оставленным книгам и аспект их восприятия. На протяжении всего происходящего Татьяна целиком сосредоточена на мыслях о своем избраннике. У нее нет побуждений, свободных от интереса к Онегину. Нет и заранее обдуманных намерений. Неожиданно для себя оказывается она в онегинских местах. Видит с холма дом, рощу, сад. На «пустынный двор» входит «едва дыша». В комнатах ее потрясают еще живые следы присутствия Евгения, очаровывает убранство «модной кельи». Мысль о чтении здесь рождается прежде всего из невозможности оставить все это сразу. Отсюда и тот «запас» многократности, который содержит ее просьба («навещать», «читать»).
И во второй приход, уже рано утром, Татьяна долго не может взяться за книги («Сперва ей было не до них», - специально отмечает автор). «Странный» их выбор привлекает ее внимание как отпечаток личности уехавшего владельца. Даже когда она целиком погружается в чтение, «мир иной» открывается ей в раме онегинских значков и пометок. До какой-то поры чувства героини - эхо чувств героя. Но в финале вместо абсолютного слияния - резкий слом. Понимание (или то, что Татьяна считает таковым) оказывается равнозначным отторжению - в прямом и переносном смысле.
Этот психологический парадокс при всей своей неожиданности глубоко оправдан. В пушкинском представлении высокая женская душа вместе со способностью к страстной сосредоточенности, к самоотдаче обладает и коренной устойчивостью, верностью собственным глубинным основам. Она отбрасывает от себя или, скорее, сама отстраняется от всего, что ощущает враждебным этим основам. В уходе Татьяны от мира онегинских книг - прообраз ее отстранения от Онегина на новом этапе их отношений.
С сюжетной развязкой романа первым связал эпизод чтения Белинский. «Посещения дома Онегина и чтение его книг, - писал он, - приготовили Татьяну к перерождению из деревенской девочки в светскую даму». Само это перерождение, по мысли критика, - процесс двойственный: здесь и безусловный рост личности, и падение ее - отказ от священнейших прав ради «идола» светского мнения. Соответственно двойственен и акт сознания, пережитый в кабинете Онегина: Татьяна «поняла наконец, что есть для человека интересы, есть страдания и скорби, кроме интереса страданий и скорби любви». Но «это откровение произвело на нее тяжелое, безотрадное и бесплодное впечатление; оно испугало ее, ужаснуло и заставило смотреть на страсти как на гибель жизни, убедило ее в необходимости покориться действительности как она есть и если жить жизнию сердца, то про себя, в глубине своей души, в тиши уединения, во мраке ночи, посвященной тоске и рыданиям».
Думается, именно здесь - точка расхождения, пункт, с которого начинается «уклонение» критика от авторской оценки поведения героев. Суть этого расхождения в том, что сфера переживаний Татьяны Белинским заметно расширена и рационализирована в духе его позднего просветительства, в согласии с общим пафосом эпохи. Эта рационалистичность в некоторых современных работах подхвачена и доведена до последнего предела - до представления о некой «программе», которую Татьяна, почерпнув из онегинских книг, возвращает адресату в своей последней «отповеди».
Но пушкинская героиня при внешней сдержанности эмоциональна и непосредственна. Она не строит программ жизни, как и не ходит в дом своего избранника «неоднократно» - будто в публичную библиотеку. После мига озарения, пережитого в «молчаливом кабинете», Татьяна горестно замирает, отдаваясь несущему ее жизненному потоку, - позиция, вызвавшая яростные насмешки Писарева, но для Пушкина, с его «доверенностью к действительности», вовсе не предосудительная.
Вправе ли мы, однако, называть озарением мысль, которую нельзя принять за истину, «открытие», отказывающее Онегину в подлинности?
Вопрос этот соприкасается с общей темой, широко обсуждающейся в пушкинистике последних десятилетий, - с проблемой структуры характера пушкинского героя. Замечена его противоречивость, особая «изменчивость», при которой, как писала И. М. Семенко, «каждое новое решение не отменяет предыдущее, а углубляет его, добавляя к изображаемому новую грань».
Конкретный «механизм» такого построения до сих пор остается неизученным. По-видимому, необходимое его условие - изначальная неопределенность, господство общего над индивидуальным при первом знакомстве с героем. Но не ясна внутренняя логика, по которой это «полное пространство» оборачивается содержательной полнотой. Не ясны и принципы, обеспечивающие единство, намечающие границы личности, тяготеющей к бесконечному расширению.
Эпизод чтения может быть рассмотрен и в связи с этой проблемой. Но для этого следует поставить его в ряд художественно близких моментов - в общую цепь воображаемых встреч Татьяны с ее избранником.
Онегин существует в романе как бы в двух планах: в бытовой реальности и в сознании романтически настроенной героини. В первом он - петербургский денди (или «неисправленный чудак» - типичное лицо своего времени и круга, вернее же, по удачному выражению В. О. Ключевского, «типичное исключение»). Не то - в вооображении «мечтательницы милой». Каждая из «заочных» ее встреч с Евгением (письмо, сон, чтение его книг) открывает новый «срез» его личности - неожиданный до невероятности, но в сущности глубоко оправданный. В образах, свойственных романтическому мироощущению, автор представляет варианты онегинской «субстанции» в предельных ее выражениях. Так отграничивается внебытовое пространство личности героя. С одной стороны, это адресат письма, собрат «бесподобного Грандисона». Принято думать, что к реальному Онегину он не имеет ни малейшего отношения. В письме, однако, не случайно сказано: «Но мне порукой ваша честь... ». Джентльменство Онегина не подлежит сомнению (хотя порой оно толкает его к ложным решениям); «души прямое благородство» - неотъемлемое качество его натуры.
На другом ее пределе - лик демона-разбойника. Обнаруживается связь с силами зла, способность к разрушению. Образы противопоставлены и сведены как две стороны одной медали. Сведены традицией мифологического сознания, которому глубоко причастна героиня. И даже прямым
сходством силуэтов. Сказочный разбойник сна - фигура крупная. Он поставлен над своей бесовской свитой, наделен грозной серьезностью. И в письме, и в фантасмагории сна Евгений - защитник Татьяны, суженый, посланный небом или адом, но единственный и желанный.
Третий облик - «москвич в гарольдовом плаще» - отделен от обоих предшествующих резче, чем они сами друг от друга. Он тоже «угадан», добыт своего рода наитием, тоже являет «срез» духовных потенций личности «сына века», но на этот раз в точке минимума. Усомнившись в душевной подлинности Онегина, автор подвел его к черте, за которой герой может обернуться антигероем. Впоследствии Лермонтов дал такому антигерою отдельное существование. Печорин утверждает свою истинность в постоянном отталкивании от пародирующего его Грушницкого. У Пушкина Онегин «спасен» иначе - внезапно открывающейся в нем способностью к трагедии. Как пролог к этому открытию звучит прямая авторская защита героя от нападок светской черни. По смыслу упреки недоброжелателей Онегина близки раздумьям Татьяны над романами о «современном человеке». Но налицо важнейшее различие: Татьяна спрашивает, голос светской толпы категорически обвиняет. Автор участвует в вопросах, но отвергает безапелляционный приговор.
Все сказанное позволяет определить место эпизода чтения в иерархии авторских оценок Онегина. Он несет в себе фермент сомнения - элемент настолько необходимый в системе русского романа, что без него не обойдется ни одно из последующих повествований о герое времени (вплоть до Рудина и Базарова).
Итак, три фантастические «проекции» образа героя намечают общий спектр онегинского психологического комплекса. Реализм, не пренебрегающий мелочами быта, дополняется в «Онегине» возвышающейся над ним сверхреальностью поэтического синтеза. L=0>
Пушкин писал роман «Евгений Онегин» более семи лет своей короткой и яркой жизни. Это был огромный период великого русского поэта. Из восторженного юноши он превратился в мудрого человека и мощного художника. Работая над романом, он пережил и южную ссылку, и два года изгнания в Михайловском, жил то в Москве, то в Петербурге, долго ухаживал, преодолевал трудности и, наконец, женился на красивейшей женщине - Наталье Гончаровой.
Калейдоскоп личных событий отражен и в произведении Пушкина. Его герои тоже проживают свои жизни на страницах романа, взрослеют, теряют детскую наивность и натыкаются на суровые шипы реальности. Написание романа совпало с основными жизненными вехами жизни Пушкина, он взрослел и мужал, развивался вместе со своими героями - Евгением и Татьяной. Именно эти две фигуры, кроме самого автора, занимают на протяжении романа читательское внимание и вызывают интерес.
Татьяну можно смело считать любимой героиней поэта. Именно ее образ наполняет весь роман непередаваемым ароматом осязаемой женственности. Если бы не Татьяна, мы бы не услышали ни неторопливой речи ее няни, ни «Песни девушек», которую Пушкин ввел для того, чтобы ее лукавство, озорство и веселье оттенили и подчеркнули смущение и смятение самой Татьяны.
На всю деревенскую природу, на русскую весну, на русскую осень, на русскую зиму Пушкин смотрит широко открытыми глазами Татьяны. Благодаря Татьяне любовно и трепетно воспроизведены крещенские гадания, народные приметы, когда «жеманный кот» накликивает мурлыканием гостей в дом, а при виде падающей звезды нужно непременно загадать желание, или, наконец, поэзия русских святок.
Образ Татьяны столь многогранен, что Пушкин максимально наполнил его яркими красками и цветовыми оттенками. Кроме того, ей же поручена важная миссия. Именно Татьяна должна разгадать, что в конечном итоге представляет собой Онегин. Правда, она не может быть беспристрастной. Она его любит. Но, как ни бережна она по отношению к любимому человеку, правдивость ее души делает нелицеприятный для Онегина вывод:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
Это очень резкое замечание позволяет понять, что Татьяна выросла духовно, исполняя порученное ей автором. Это уже не замкнутая в своем достаточно ограниченном мире девушка-подросток, перед нами цельная личность. Личность сформировавшаяся, способная к анализу и обобщениям.
Но это взросление неправильно истолковано окружением: «Как быть? Татьяна не дитя...», и дело клонится к решению возможно быстрее «пристроить» старшую дочку, выдать замуж любыми усилиями. Что же героиня? Какие действия она предпримет? К удивлению читателя, Татьяна безвольно подчиняется. Окружающая среда оказалась сильнее, предрассудки одержали верх над движениями мысли.
Татьяну Ларину везут в Москву, «на ярмарку невест», с единственной целью - найти подходящего мужа. Прощание с деревней тягостное и многотрудное. Сердце сжимается перед отъездом, с тоской она говорит:
Простите, мирные долины,
И вы, знакомых гор вершины,
И вы, знакомые леса;
Прости, небесная краса,
Прости, веселая свобода;
Меняю милый, тихий свет
На шум блистательных сует...
Прости ж и ты, моя свобода!
Куда, зачем стремлюся я?
Что мне сулит судьба моя?
Дурные предчувствия не обманули Татьяну. Свое знание дальнейшей печальной ее судьбы Пушкин передает читателю характером описания московского света, куда ее привезли.
Как и в главе, посвященной провинциальным дворянам - соседям и гостям Лариных, так и при оценке московского света, Пушкин сатиричен. Сначала Таню везут «по родственным обедам» - и ни в ком из родни «не видно перемены». Потом вывозят на балы, «привозят и в собранье» - всюду ее окружает пошлая толпа глупцов, лгунов, пустых и жадных до сплетен, до обедов, до развлечений.
Что переживает Татьяна в Москве?
Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно...
И так каждый день: гости, выезды, встречи. На все это Татьяна смотрит и не видит,
Волненье света ненавидит;
Ей душно здесь...
Она всем чужая, непонятная и непонимающая. Но перст судьбы сделал свой выбор. «Толстый генерал» выбрал себе жену. Будущее определено. Жесткая в вопросах брака мораль христианства не оставляет иллюзий на изменения. Муж - как религия, один на всю жизнь и непреложен, как истина.
Москва - последний свидетель той деревенской девушки, которую мы видели в начале романа. Течение жизни меняется, из Москвы начнется путь, который приведет Таню к пьедесталу, сделает княгиней, почитаемой, богатой, знаменитой.
«Свет» изменит Татьяну. Она примет его условности, откажется от одних правил и примет другие:
Как изменилася Татьяна!
Как твердо в роль свою вошла!
Как утеснительного сана
Приемы скоро приняла!
Москва станет в судьбе Татьяны Лариной поворотным моментом. Был закончен небольшой, но важный период - взросление и становление личности. Встреча с Онегиным - первый серьезный жизненный опыт; знакомство с теми умственными интересами, которые волновали Онегина, чтение его книг, явились первым важным этапом в нравственном развитии Татьяны. Москва ввела ее в свет, кардинально изменила мировосприятие. Будучи в этом городе, Татьяна еще могла рассуждать о выборе, ждать Евгения или не ждать, соглашаться на замужество или нет. Вся дальнейшая жизнь, принимая во внимание особенности личности Лариной, уже не предоставит ей такого шанса:
Но я другому отдана
И буду век ему верна!
Татьяна Ларина повторит типичную для того времени женскую судьбу - безответная любовь, брак не по воле сердца, а навязанный. Любовь, данная ей судьбой, не смогла изменить течения событий, привычного для эпохи века минувшего. Татьяна не смогла устоять против света и покорилась. И путь в это покорение начался в тот момент, когда она безропотно поехала в Москву, чтобы занять место на полке среди такого же товара, как она, безликого и обезличенного.
Ответ на этот вопрос для многих школьников очевиден. Сама Татьяна, которая, как известно, «русская душою», а значит и носительница традиционного христианского мировоззрения, в 8-й главе даёт пылкому Онегину такую отповедь:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
Однако, оказывается, в литературных кругах XIX века поведение героини трактовалось отнюдь не однозначно. Почему же Татьяна отказывает Онегину?
Один из величайших российских критиков Виссарион Григорьевич Белинский считал, что в финальной главе романа в стихах Татьяна стала хуже. «Татьяны милый идеал» как будто бы исчез: героиня стала светской дамой, у которой «и бровь не шевельнулась» при новой встрече с героем. Не случайно даже сам Онегин «следов Татьяны прежней не мог … обрести». Действительно, как робкая девушка, которая даже среди родных «казалась девочкой чужой», которая никогда ранее не жила в столице, а видела «в глуши, в деревне» лишь мирные картины природы или, например, служанок, собиравших ягоду в кустах, изменилась почти до неузнаваемости? Что случилось с «бедной Таней»? Как она превратилась в хозяйку знатного дома, жену генерала, которую затмить не могла даже княгиня Нина Воронская с её «мраморной красою».
Изменилось ли отношение Татьяны к Онегину? Ответ, с точки зрения В.Г. Белинского, прост. Татьяна уже не та, что была раньше: она, боясь осуждения света, приспособилась к его законам и живёт по ним. Как мы помним, Татьяна в 8-й главе всё же признаётся Онегину в любви. Но необходимо помнить, что теперь это объяснение уже не «души неопытной», а замужней дамы, давшей клятву верности супругу на Таинстве Венчания. Какой печальный вывод напрашивается сам собой? Татьяна не любит мужа, хоть и уважает его. Значит, живёт она в обмане. Критик назвал это «профанацией чувства и чистоты женственности».
Версия Достоевского: Татьяна отказала, показав истинное благородство души
Другую точку зрения легко предугадать. Татьяна отказывает Евгению, потому что стала … лучше, мудрее. Такое видение образа героини присуще Ф.М. Достоевскому, который считал героиню главным образом романа, «апофеозом русской женщины». Мнение Достоевского прямо противоположно взгляду Белинского. Татьяну нисколько не испортил свет, она осталась прежней. Значит, и жизнь среди петербургского света для неё не что иное, как мука и страдание. Почему же она не хочет, оставив супруга и суетную столицу, сбежать прочь вместе с любимым, который ныне отвечает ей взаимностью? Татьяна понимает, что её измена превратит достойную жизнь старого генерала в позор, клубок сплетен и пересудов. С точки зрения Достоевского, большая ошибка – считать героиню слабовольной. Нет. Главное основание её решения, как ни странно, заключено во всем знакомой с детства пословице: «На чужом несчастье своё счастье не построишь!». Вот почему Татьяна, любя Онегина, отвергает его.
Версия читателей: выбрали бы мы Онегина?
Теперь попробуем ответить на наш вопрос сами, опираясь на собственное восприятие ситуации. Представьте, задумайтесь: что могла чувствовать Татьяна, получившая письмо пылко и страстно влюблённого Онегина? Перечитаем-ка любовное послание. Сколько раз там повторяется местоимение первого лица «я»? Целых 12 (!) раз. Какие качества подозревает в возлюбленной Евгений? Онегин считает, что Татьяна способна презирать, смотреть «гордым взглядом», «суровым вздором», наслаждаться «злобным весельем», выражать «гневный … укор»… Наша ли это Таня, та, что «утренней луны бледней и трепетней гонимой лани»? Кажется, нет. Получается, что мы, читатели, и он, Онегин, знаем разных героинь. В образе, описанном Евгением в письме, никак нельзя разгадать те черты, которые вкладывал в свою любимую Татьяну автор. Более того, в письме герой не проявляет высоты чувств, поскольку больше всего жалеет самого себя. Вспомним хотя бы следующие строки, обращённые к героине:
Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви,
Пылать — и разумом всечасно.
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени
И, зарыдав, у ваших ног
Излить мольбы, признанья, пени,
Все, все, что выразить бы мог…
Но разве Татьяна не знает? Не она ли испытывала те же чувства, написав своё письмо? Не она ли до сих пор держит в памяти онегинский «взгляд холодный»? Не она ли вспоминает сцену объяснения в саду как «страшный час»? Таким образом, оказывается, что письмо героя обращено вовсе не к Татьяне, не к её чувствам, а к самому себе. Создаётся впечатление, что любит Онегин не Татьяну, а себя и свои чувства. Но неужели Онегин в 8- й главе всё тот же, «забав и роскоши дитя», эгоистичный светский франт? Безусловно, нет. Но это тема для отдельного разговора…
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Татьяна Ларина — главная героиня романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин», «милый идеал» по-эта. Автор постоянно подчеркивает необычность сво-ей героини. Она не обладает особой красотой, «каза-лась девочкой чужой» в семье, любит природу, близка к народным традициям, умеет любить искренне. Даже имя — Татьяна — не случайно: автор дал его своей героине не только из-за того, что оно «приятно, звучно», но и потому, что, по его мнению, оно связано со стариной, простым народом.
Татьяна — полная противоположность своей сест-ры Ольги. Она верна своему чувству, хотя Онегин и не ответил ей взаимностью. Даже его поведение на име-нинах (зная о чувствах Тани, Онегин заигрывает с Ольгой!), смерть Ленского по вине Онегина, разлука с ним — ничто не может заставить Татьяну разлюбить Евгения:
И в одиночестве жестоком
Сильнее страсть ее горит,
И об Онегине далеком
Ей сердце громче говорит.
Татьяна понимает, что должна ненавидеть Онеги-на («Она должна в нем ненавидеть Убийцу брата сво-его; Поэт погиб...»), но голос сердца сильнее голоса разума.
И вот однажды, гуляя по окрестностям, Татьяна приходит к дому Онегина, с разрешения прислуги «входит в дом пустой, Где жил недавно наш герой». Все в его кабинете: «И стол с померкшею лампадой, И груда книг, и под окном Кровать, покрытая ков-ром...» — «... все ей кажется бесценным, Все душу томную живит». Ежедневно наведываясь в дом Оне-гина, читая его книги,она «начинает понемногу... по-нимать:
Теперь яснее — слава богу — Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной: Чудак печальный и опасный, Созданье ада иль небес, Сей ангел, сей надменный бес, Что ж он? Ужели подражанье, Ничтожный призрак, иль еще Москвич в Гарольдовом плаще, Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он? Домочадцы, видя состояние Тани, пытаются вы-дать ее замуж, но: « Всем наотрез одно и тоже: Нейду. И все грустит она, Да бродит по лесам одна». Не тако-ва Татьяна, чтобы обманывать себя, она не пытается забыться, заведя новый роман, как сделала это Ольга. Даже понимая, что Онегин далек от ее идеала, она продолжает любить его.
И вот после того, как наша героиня отказала всем местным претендентам на ее руку и сердце, мать при-няла решение везти дочь «в Москву, на ярмарку не-вест». Татьяну страшит эта поездка, она понимает, что далека от светской жизни:
На суд взыскательному свету
Представить ясные черты
Провинциальной простоты,
И запоздалые наряды,
И запоздалый склад речей;
Московских франтов и цирцей
Привлечь насмешливые взгляды!..
О страх! нет, лучше и верней В глуши лесов остаться ей. Но, послушная матери, Татьяна прощается с род-ными местами, и после долгой дороги оказывается в Москве, в гостях у старой тетки, «четвертый год боль-ной в чахотке». В Москве Татьяне тяжело, она опять одинока и не понята родными:
Нехорошо на новоселье,
Привыкшей к горнице своей.
Под занавескою шелковой
Не спится ей в постели новой...
Ни ласки московских родственников, ни знакомст-ва с кузинами не трогают ее. Она снова чужая, Как и прежде в деревне. «Младые грации Москвы» находят ее «странной, провинциальной и жеманной», но все же «дружатся с ней, к себе ведут, Целуют, нежно руки жмут, Взбивают кудри ей по моде и поверяют нарас-пев Сердечны тайны, тайны дев...». Но Татьяна не до-веряет своей сердечной тайны и Новым подругам. Де-вушка пытается понять уклад светской жизни, но но-вое общество ей неинтересно:
Татьяна вслушаться желает
В беседы, в общий разговор;
Но всех в гостиной занимает
Такой бессвязный, пошлый вздор;
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бессвязной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки,
Хоть невзначай, хоть наобум;
Не улыбнется томный ум,
Не дрогнет сердце, хоть для шутки.
Татьяна как новое лицо привлекает внимание мо-лодых людей, которые «про нее между собою неблаго-склонно говорят». Таня и не стремится завязывать но-вые знакомства, не пытается произвести впечатление на новое окружение, она «не замечаема никем... Вол-ненье света ненавидит; Ей душно здесь... она мечтой Стремится к жизни полевой, В деревню к бедным по-селянам, В уединенный уголок... Туда, где он являлся ей». На фоне пестрой толпы наша героиня
Как величавая луна,
Средь жен и дев блестит одна.
С какою гордостью небесной
Земли касается она!
Как негой грудь ее полна!
Как томен взор ее чудесный!..
И вот кульминационный момент:
А глаз меж тем с нее не сводит
Какой-то важный генерал.
Читатель может лишь домыслить, как же будут развиваться события, так как автор на этом оставляет повествование о Татьяне и переходит к следующей, восьмой главе.
Что станет с Татьяной, как сложится ее судьба? Встретится ли она с Онегиным? Какую роль сыграет этот «важный генерал» в судьбе Татьяны? Такой при-ем позволяет автору удерживать внимание читателя.
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
2
слайд
Описание слайда:
Анализ 7 главы В свои мечты погружена, Татьяна долго шла одна. Шла, шла. И вдруг перед собою С холма господский видит дом, Селенье, рощу под холмом И сад над светлою рекою. Она глядит – и сердце в ней Забилось чаще и сильней.
3
слайд
Описание слайда:
Татьяна в доме Онегина Татьяна взором умиленным Вокруг себя на всё глядит, И всё ей кажется бесценным, Всё душу томную живит Полумучительной отрадой: И стол с померкшею лампадой, И груда книг, и под окном Кровать, покрытая ковром, И вид в окно сквозь сумрак лунный, И этот бледный полусвет, И лорда Байрона портрет, И столбик с куклою чугунной Под шляпой с пасмурным челом, С руками, сжатыми крестом.
4
слайд
Описание слайда:
«Вход Татьяны в дом Онегина воспринимался как вход в его внутренний мир, в его душу!» А.Л. Слонимский
5
слайд
Описание слайда:
Татьяна в доме Онегина Очутившись после отъезда хозяина в доме Онегина, Татьяна принимается за чтение книг в его деревенском кабинете: Но показался выбор их ей странен. Почему выбор книг, которые читал Онегин для Татьяны странный?
6
слайд
Описание слайда:
Татьяна в доме Онегина Провинциальная барышня, Татьяна была читательницей с запоздалыми литературными вкусами. Круг ее чтения составляли преимущественно романы второй половины ХVIII века. В этих романах действовали герои благородные, добродетельные, верные законам долга и чести, способные совершить подвиг самопожертвования. В пылком воображении Татьяны все они «В единый образ облеклись,// В одном Онегине слились» (3 , 1Х) .
7
слайд
Описание слайда:
Татьяна в доме Онегина В библиотеке Онегина, Татьяна находит совсем иные книги, о которых не подозревала. Это новинки европейской литературы, главным образом, творения писателей-романтиков: Байрона, Шатобриана, Бенжамена Констана и других – произведения, В которых отразился век И современный человек Изображён довольно верно С его безнравственной душой, Себялюбивой и сухой, Мечтанью преданной безмерно, С его озлобленным умом, Кипящем в действии пустом. (7 , ХХ11)
8
слайд
Описание слайда:
Татьяна в доме Онегина Новейшая романтическая литература в библиотеке Онегина и вся обстановка его деревенского кабинета так же полно раскрывает его потаённый душевный мир, как раскрывает сон Татьяны ее собственную душу. Но в отличие от Онегина Татьяна имела возможность проникнуть на «заповедную территорию», получить доступ к тайнам души своего избранника.
9
слайд
Описание слайда:
Чем отличались книги Онегина от тех, которые читала сама Татьяна? В отличие от романов Ричардсона и Руссо здесь господствовали герои холодные и опустошенные, разочарованные и эгоистичные; герои, совершающие преступления, творящие зло и наслаждающиеся злом. Неудивительно, что Татьяне «открылся мир иной» - трагически-противоречивый душевный строй современного человека. Открылся ей отчасти и характер самого Онегина. Ведь с особым вниманием читает она страницы, где встречаются на полях его замечания, «черты его карандаша» и где «Онегина душа / Себя невольно выражает / То кратким слово, то крестом, / То вопросительным крючком» (7, ХХIII). Татьяна начинает понимать: если и можно сравнить Онегина с литературными героями, то не с благородными и восторженными персонажами литературы минувшего века, а с холодными и скучающими героями литературы новейшей.
10
слайд
Описание слайда:
Что поняла Татьяна, читая книги Онегина? И начинает понемногу Моя Татьяна понимать Теперь яснее – слава Богу - Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной: Чудак печальный и опасный, Созданье ада иль небес, Сей ангел, сей надменный бес, Что ж он? Ужели подражанье, Ничтожный призрак, иль еще Москвич в Гарольдовом плаще, Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он? (7, XXIV)
