Основные черты образа базарова, его взгляды. Крайности мировоззрения базарова
Вспомните, как давно вы читали замечательный роман Тургенева "Отцы и дети"? Думаю, что в школе, верно? А в каком году он был написан - вспомнили? Вряд ли. Но я напомню вам, друзья мои - в 1861.
Однако понятия, которые привнес в нашу жизнь этот роман далеко выходят за рамки какого-либо времени, возможно даже целой эпохи. И конечно же, как и многие другие, задавалась вопросом - каково же мировоззрение Базарова? Что означает его мировоззрение для нас?
«Что такое Базаров? - Аркадий усмехнулся. - Хотите, дядюшка, я вам скажу, что он собственно такое?» - «Сделай одолжение, племянничек». - «Он - нигилист».
Именно так представил его в романе Аркадий Кирсанов Павлу Петровичу Кирсанову.
Что же такое нигилизм в представлении Базарова? Нам везде пишут одно и то же определение - человек, абсолютно ничего не признающий, отрицающий. И помню в школьных сочинениях мы так и писали, что "Базаров не признает авторитетов, любви, самодержавия, религии". И тогда я тоже с этим общепринятым мнением соглашалась и абсолютно так же писала. А вот сейчас, перечитав этот роман, прочитав взгляды Тургенева на своего героя, я поняла намного больше.
А так ли он ничего не признавал? Ведь в то время, когда был написан роман, нигилисты отнюдь не отрицали "всего" и не были лишены определенных "идеалов". Разве наука не стала во главе у Базарова? А ведь это тоже своего рода "идеал". А любовь, которую он испытывал к Одинцовой? Да, он не хотел ее признавать открыто, но ведь любил и это факт. Дружба тоже для него имела место быть, кто бы и как не отрицал это.
Сам Тургенев пишет, что в понятии Базарова "нигилизм" фактически это синоним слова "революционер". Другими словами, Базаров - не полное ничтожество, которое абсолютно ничего не признает в этой жизни, это просто человек, отстаивающий свои взгляды, выступающий против консерватизма общества того времени.
Конечно, многие его взгляды довольно радикальны: например, его отношение к произведениям искусства, к литературе, к живописи, к религии и т.д. Я не согласна с этой стороной его суждений, а именно в том, что они не дают развития человеку и обществу в целом. Напротив, дают и очень многое. Взять хотя бы даже этот роман. Ведь не прочитав его, я вряд ли удосужилась бы узнать, что такое "нигилизм".
Или к примеру. Базаров говорит, что презирает русский народ за невежество и суеверие. Но как бы то ни было "его дед землю пахал" и одними этими словами, он к тому же народу, пусть невежественному и религиозному, намного ближе, чем Павел Петрович Кирсанов - "дрянь аристократишка".
И основной темой романа являются их споры, как бы представителей "отцов" и "детей". Не вижу ничего предосудительного в том, что Базаров всего лишь желал перемен для народа, для России. И пусть да, во многом можно с ним не согласиться, но несомненно он намного полезнее Павла Кирсанова, который прикрываясь своей духовной религиозностью, просто не желал принимать перемен, поддерживал монархию. Он всегда только рассуждал, в то время как Базаров - делал.
И хоть Евгений Базаров в конце жизни сам себе вынес строгий приговор, говорящий о его ненужности России, то лично я считаю, что невозможны перемены в нашем обществе, в России без таких людей как он. Даже в нашем XXI веке! И так будет всегда.
Споры Базарова с Павлом Петровичем. Сложность и многоаспектность . А что же вечная тема - «отцы и дети»? И она есть в романе, но осложнена более, чем линия Александра и Петра Адуевых.
Уже во вступлении прозвучал вопрос: «Преобразования необходимы <…>, но как их исполнить, как приступить?..» Два героя притязают на знание ответа. И верят, что их идеи принесут России процветание. Помимо Базарова, это дядя Аркадия Кирсанова, Павел Петрович. Их «партийная» принадлежность заявлена уже в одежде и манерах. Читатель узнавал демократа-разночинца по «обнаженной красной руке», по крестьянской простоте речей («Васильев», вместо «Васильевич»), намеренной небрежности костюма - «длинный балахон с кистями». В свою очередь, Базаров моментально угадал в «изящном и породистом облике» дяди Аркадия «архаическое явление», присущее аристократизму. «Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай! <…>».
Особенность позиций «демократа» и «аристократа» подчеркнута символическими деталями. У Павла Петровича такой деталью становится реющий запах одеколона. Встречая племянника, он три раза прикоснулся «душистыми усами» к его щекам, в своей комнате «приказывал курить одеколоном», вступая в разговор с крестьянами, «морщится и нюхает одеколон». Пристрастие к изящному запаху выдает стремление брезгливо отстраниться от всего низкого, грязного, бытового, что только встречается в жизни. Уйти в мир, доступный немногим. Напротив, Базаров, в своем обыкновении «лягушек резать» демонстрирует желание проникнуть, завладеть малейшими секретами натуры, а вместе с тем - законами жизни. «…Я лягушку распластаю да посмотрю, что у нее там внутри делается; а та как мы <…> те же лягушки <...>, я и буду знать, что у нас внутри делается». Микроскоп - сильнейшее доказательство его правоты. В нем нигилист видит картину всеобщей борьбы; сильный неизбежно и без раскаяния пожирает слабого: «…Инфузория глотала зеленую пылинку и хлопотливо пережевывала ее».
Перед нами, таким образом, предстают герои-антагонисты, чье мировоззрение определяется непримиримыми принципиальными противоречиями. Столкновение между ними предрешено и неизбежно.
Противоречия социальные . Мы упоминали о том, как они проявлялись в одежде. Не менее разительно они проявляются в поведении. Прежде разночинец входил в дворянскую усадьбу на правах служащего - гувернера, врача, управителя. Иногда - гостя, которому оказали такую милость и могли в любой момент лишить - что и случилось с Рудиным, осмелившимся ухаживать за дочерью хозяйки. Павел Петрович возмущается приезжим, перечисляя признаки его социальной приниженности: «Он считал его гордецом, нахалом <...>, плебеем». Но самое обидное для аристократа - «он подозревал, что Базаров не уважает его <…>, едва не презирает его - его, Павла Кирсанова!» Гордости дворянской теперь противостоит гордость плебейская. Базарова уже нельзя выгнать с внешней вежливостью, как Рудина. Нельзя заставить подчиняться установленным правилам в одежде, манерах, поведении. Разночинец осознал свою силу. Бедность одежды, отсутствие светского лоска, незнание иностранных языков, неумение танцевать и т.д. - все, что отличало его от дворян и ставило в униженное положение, он начал старательно культивировать как выражение своей идеологической позиции.
Противоречия идеологические . Между Павлом Петровичем и Базаровым то и дело вспыхивают споры. Полемика, знакомая по «Обыкновенной истории». И здесь и там внутренние и личные побуждения становятся отражением грандиозных общественных перемен. «Злободневный <…> роман Тургенева полон <…> полемических намеков, не позволяющих забыть вулканическую обстановку в стране накануне реформы 1861года…»
Павел Петрович усмотрел в словах Базарова «дрянь, аристократишко» оскорбление не только лично себе. Но будущему пути России, как он его представляет. Павел Петрович предлагает брать пример с парламентской Великобритании: «Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее». Аристократия, таким образом, должна стать главной общественной силой: «…Без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, - а в аристократе эти чувства развиты, - нет никакого прочного основания <…> общественному зданию». Базаров блестяще парирует: «…Вы вот уважаете себя и сидите сложа руки; какая ж от этого польза?..»
Напротив, Базаров видит во главе будущей России таких же демократов-нигилистов, как он сам. «Мой дед землю пахал», - с гордостью произносит он, и значит народ скорее ему поверит и «признает соотечественника», оценит его неутомимую деятельность.
Так выступает в романе ключевое понятие - народ. «Современное состояние народа этого требует <…>, мы не должны предаваться удовлетворению личного эгоизма», - произносит восторженный ученик Базарова, Аркадий. Это утверждение отталкивает сурового учителя своей формой (напоминает пылкие речи Рудина), но оно верно по содержанию - Базаров «не почел за нужное опровергать своего молодого ученика». Предполагаемые реформы зависят от того, за кем пойдет народ. Единственный раз оппоненты совпадают в наблюдениях за народной жизнью. Оба согласны в том, что русский народ «свято чтит предания, он - патриархальный, он не может жить без веры…». Но для Базарова это «ничего не доказывает». Во имя светлого будущего народа можно и разрушить основы его мировоззрения («Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-порок в колеснице по небу разъезжает…Мне соглашаться с ним?»). Павел Петрович разоблачает в демократе Базарове не меньшее высокомерие по отношению к народу, чем в самом себе:
Вы и говорить-то с ним (мужиком ) не умеете (говорит Базаров ).
А вы говорите с ним и презираете его в то же время.
Что ж, коли он заслуживает презрения!
Павел Петрович защищает вековые культурные ценности: «Нам дорога цивилизация, да-с <…>, нам дороги ее плоды. И не говорите мне, что эти плоды ничтожны…» Но именно так считает Базаров. «Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы» и даже «логика истории» - всего лишь «иностранные слова», бесполезные и ненужные. Впрочем, как и понятия, которые они называют. Он решительно отметает культурный опыт человечества во имя нового, полезного направления. Как практик, он видит ближайшую осязаемую цель. Его поколению принадлежит промежуточная, но благородная миссия - «место расчистить»: «В теперешнее время полезнее всего отрицание - мы отрицаем». Показателем их правоты должна стать та же борьба, естественный отбор. Либо нигилисты, вооруженные новейшей теорией, «сладят с народом» во имя его же интересов. Либо «раздавят» - «туда и дорога». Все, как в природе - естественный отбор. Но зато уж если победят эти немногие благородные личности («от копеечной свечки Москва горела») - разрушат все, вплоть до основ общественного миропорядка: «назовите хоть одно постановление в современном нашем быту <...>, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания». Базаров заявляет это «с невыразимым спокойствием», наслаждаясь ужасом Павла Петровича, которому «страшно вымолвить»: «Как? Не только искусство, поэзию… но и…»
Для Тургенева тема культуры настолько важна, что он уделяет ей самостоятельные эпизоды. Оппоненты обсуждают, что важнее, наука или искусство? Базаров с обычной прямотой заявляет, что «порядочный химик полезнее любого поэта». А на робкие реплики о необходимости искусства отвечает ерническим замечанием: «Искусство наживать деньги, или нет более геморроя!» Впоследствии он объяснит Одинцовой, что искусство играет подсобную, дидактическую роль: «Рисунок (художественный ) наглядно представит мне то, что в книге (научной ) изложено на десяти страницах». Со своей стороны, Павел Петрович припоминает, как его поколение дорожило литературой, созданиями «…ну, там Шиллера, что ли, Гетте...». Действительно, поколение сороковых годов, и среди них сам Тургенев преклонялись перед искусством. Но недаром писатель выделил слова героя курсивом. Хотя Павел Петрович считает должным заступиться за свои абстрактные «принсипы», для него самого вопросы изящной словесности не так уж важны. На протяжении романа мы видим в его руках лишь газету. Гораздо сложнее позиция Базарова - в его остроте чувствуется искренняя убежденность. О Павле Петровиче автор сообщает, что он в молодости «прочел всего пять-шесть французских книг», чтобы было чем блеснуть на вечерах «у госпожи Свечиной» и других светских дам. Базаров же читал и знает этих столь им презираемых романтиков. Реплика, предлагающая отослать в сумасшедший дом «Тоггенбурга со всеми его меннизингерами и трубадурами», выдает, что герой когда-то читал баллады Жуковского. И не просто читал, а выделил (пусть и со знаком минус) одну из лучших - о возвышенной любви - «Рыцарь Тоггнебург». Вдохновенную цитату «Как грустно мне твое явленье…» из уст Николая Петровича Базаров прерывает как-то удивительно «вовремя». Он, очевидно, помнит, что дальше последуют строки о горе, которое несет приход весны людям, много пережившим:
Быть может, в мысли нам приходит Средь поэтического сна Иная, старая весна, И в трепет сердце нам приводит…
Того и гляди, Николай Петрович вспомнит о покойной жене, расчувствуется… Ну его! И Базаров решительно прерывает вдохновенный монолог прозаической просьбой о спичках. Литература - еще одна область, где герой «ломал себя», готовясь к великой миссии.
Тургенев почитал трагическими такие столкновения, при которых «обе стороны до известной степени правы». Прав Базаров, разоблачая бездействие Павла Петровича. («Еще бы Базаров не подавил собой «человека с душистыми усами», - замечал Тургенев). Писатель передал своему герою собственное убеждение в том, что нигилистическое отрицание «вызвано тем самым народным духом…», от имени которого он выступает. Но есть резоны и у его оппонента, когда он говорит о «сатанинской гордости» нигилистов, об их желании «сладить с целым народом», «презирая» мужика. Он задает своему антагонисту вопрос, который приходит на ум читателю: «Вы все отрицаете <...>, вы все разрушаете… Да ведь надобно же и строить». Базаров уклоняется от ответа, не желая показаться идеалистом и болтуном. Дальше «уже не наше дело… Сперва нужно место расчистить».
Впоследствии, в разговоре с Одинцовой Базаров упомянул отчасти о своих планах будущего переустройства общества. Как естествоиспытатель, Базаров ставит знак равенства между болезнями физическими и нравственными. Разница «между добрым и злым» - «как между больным и здоровым». Те и другие недуги подлежат лечению извне, допускаются самые жесткие методы. «Исправьте общество, и болезней не будет». Подобной точки зрения, хотя и в более мягкой форме, придерживались тогда многие. Ее пропагандировал кумир молодежи, Н.Г.Чернышевский. «Самый закоснелый злодей,- утверждал критик,- все-таки человек, т.е. существо, по натуре своей, наклонное уважать и любить правду, добро <…>, могущее нарушать законы добра и правды только по незнанию, заблуждению или под влиянием обстоятельств <…>, но никогда не могущее <…> предпочесть зло добру. Отстраните пагубные обстоятельства, и быстро просветлеет ум человека и облагородится его характер». Но было бы неверно искать у Базaрова реальный прототип. Писатель усилил и довел до логического конца те идеи, которые «носились в воздухе». В данном случае Тургенев выступил как гениальный провидец: «Читатель начала 60-х годов мог воспринять базаровское отрицание как <…> резко утрированное, читатель нашего времени может увидеть здесь раннее предвестие экстремистского радикализма ХХ века…». Также неверно видеть в утверждениях Базарова взгляды лишь одной эпохи. Тургенев гениально выражает здесь сущность философии всех революционеров. И не только выражает, но предупреждает о страшной опасности, которую писатель-гуманист угадал в теориях, призванных улучшить жизнь человечества. Самое страшное в практике, и нам, вооруженным историческим опытом ХХ века, оно понятно. Для того, чтобы сделать всех равно счастливыми, надо обязать всех стать одинаковыми. Счастливые люди будущего должны отказаться от своей индивидуальности. В ответ на вопрос пораженной Анны Сергеевны: «…Когда общество исправится, уже не будет ни глупых, ни злых людей?» - Базаров рисует картину прекрасного будущего: «…При правильном устройстве общества совершенно будет равно, глуп ли человек или умен, зол или добр». А значит - «…изучать отдельные личности не стоит труда».
Соперники и собратья по судьбе . Чем дольше длится противостояние Базарова и Павла Петровича, тем яснее становится читателю, что, во враждебных убеждениях, по типу личности они парадоксально схожи. Оба по натуре лидеры, оба умны, талантливы и тщеславны. Павел Петрович, как и Базаров, невысоко ставит чувства. После яростного спора он вышел в сад, «задумался, и <…> поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски сухая и страстная <...> душа…» Природа для Павла Петровича, если не мастерская, то уж явно - не храм. Подобно Базарову, Павел Петрович склонен объяснять духовные волнения чисто физиологическими причинами. «Что с тобой?.. ты бледен, как привиденье; ты нездоров?..» - расспрашивает он брата, взволнованного красотой летнего вечера, потрясенного воспоминаниями. Узнав, что это «всего лишь» душевные переживания, он удаляется, успокоенный. Внезапные порывы и душевные излияния он если не полностью отвергает, то терпит снисходительно. Когда на следующий день по приезде Аркадий вновь бросается в объятья отца. «“Что это? Опять обнимаетесь?” - раздался сзади их голос Павла Петровича».
Типичного человека 1860-х годов, видный русский дореволюционный критик Овсянико-Куликовский оспаривает это общепринятое мнение:
Отцы и дети. Художественный фильм по роману И. С. Тургенева. 1958
«Смотреть на Базарова как на тип наших «нигилистов » или «мыслящих реалистов» 60-х годов нет никакой возможности. К этому «движению», в сущности безобидному, Базаров примыкает чисто внешним образом. Отрицание искусства, глумление над Пушкиным , культ естественных наук, материалистическое мировоззрение – все это только «механически» связывает Базарова с известными кругами молодежи того времени. Но ведь Базаров интересен и так значителен вовсе не этими «взглядами», не «направлением», а внутренней содержательностью и сложностью натуры, в самом деле «сумрачной», «наполовину выросшей из почвы», огромной силою духа, наконец – при демократизме «до конца ногтей» – такой независимостью мысли и такими задатками внутренней свободы, каких дай бог настоящему философу. Это ли те черты, которые могут быть названы типичными для молодежи 60-х годов, писаревского направления? В письме к Случевскому Тургенев говорит, что вместо «нигилист» нужно читать «революционер». Примем такое «чтение» и постараемся понять Базарова – как тип уже не «нигилиста» 60-х годов, а «революционера». Если даже будем иметь в виду не только русских революционеров 60-х и последующих годов, но и западноевропейских, то и в таком случае типичность Базарова будет очень сомнительною. Его натура, правда, в основе своей представляется «революционной», но с тем вместе в нем слишком много внутренней свободы и скептицизма, чтобы он мог быть признан истинным, типичным представителем революционного духа и умонастроения. Настоящие революционеры большею частью фанатики, то есть люди внутренне несвободные. Революционеру не подобает также быть скептиком. В известном смысле он – верующий и исповедующий. Где же у Базарова признаки фанатизма, веры, слепой преданности идее?
Если он и говорит Аркадию: «вы, например, не деретесь – и уже воображаете себя молодцами, – а мы драться хотим... нам других ломать надо» и т. д. (гл. XXVI), то это свидетельствует только о том, что натура Базарова, как сказано выше, в основе своей «революционна», агрессивна, склонна к активному протесту. Но это только задатки, и от них еще далеко до настоящего революционного уклада мысли и чувства... Нужно еще присоединить веру в людей, в свое дело, слепую преданность идее [которых у Базарова нет.]
Далее, у Базарова нет и того духа пропаганды и прозелитизма, который так свойствен заправским революционерам. Развивая свои взгляды Одинцовой, он «говорил все это с таким видом, как будто в то же время думал про себя: верь мне или не верь, это мне все едино» (XVI). В беседах с Аркадием он скорее напоминает философа-материалиста, беседующего с учеником своим, чем пропагандиста, вербующего себе адепта.
Но что особенно характерно для Базарова и в то же время является признаком резкого отличия его внутреннего мира от натур и умов заправски революционных, – это та вечная неудовлетворенность и невозможность найти удовлетворение, то отсутствие равновесия духа, которые с особливой наглядностью сказались в следующей тираде: «я думаю, – говорит он Аркадию, – хорошо моим родителям жить на свете! Отец в 60 лет хлопочет, толкует о «паллиативных» средствах, лечит людей, великодушничает с крестьянами... Они вот, мои родители то есть, заняты и не беспокоятся о собственном ничтожестве, оно им не смердит... а я... я чувствую только скуку да злость».
Конечно, с этим авторитетным мнением пригодится считаться, но нельзя не принять к сведению и мнения людей 60-х годов, которые «себя» узнали в Базарове. Такое противоречие можно объяснить только тем, что тип человека 60-х годов Тургенев расширил некоторыми чертами, этой эпохе несвойственными. В образ Базарова он внес некоторые черты, характерные для людей 1840-х годов, – «гамлетизм », некоторую отвлеченность от жизни, неумение согласовать «слово» с «делом»...
Роман И.С.Тургенева «Отцы и дети» был опубликован в 1862 году, а события, описанные в нем, относятся к 1859 году, к кануну крестьянской реформы, по отношению к которой прогрессивная общественность разделилась на две основных группировки. Это либералы, которые приветствовали реформы Александра II, и революционеры-демократы, которые проводили идею «крестьянской революции».
В романе ко второму лагерю относится Евгений Васильевич Базаров. Это образованный, умный человек, сильный теоретик. Базаров называет себя нигилистом, ниспровергателем всех устаревших, с его точки зрения, авторитетов, социальных законов, нравственных норм. Евгений считает, что ничего нельзя брать на веру, необходимо все проверять экспериментальным путем.
Нигилизм опирается на философию вульгарного материализма. Все приносится в жертву сиюминутной пользе. Нигилист провозглашает потребительское отношение к природе. Базаров по этому поводу дает резкое суждение: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Евгений отрицает духовную сферу деятельности человека: «Рафаэль гроша медного не стоит», «Порядочный химик в двадцать раз полезнее любого поэта». Искусство, философия, по мнению Базарова, - человеческая блажь. Герой самонадеянно заявляет: «Я гляжу на небо только тогда, когда хочу чихнуть!» Молодой человек отрицает культуру, сводит нормы человеческого поведения к ощущением. Человек поступает честно или бесчестно в силу ощущения. Одному приятно быть честным, другому наоборот. Воззрения Базарова отражаются и в его научной деятельности. Он считает, что все люди одинаковы, как березы в лесу, тем самым отвергая высшую нервную деятельность и не учитывая психических особенностей личности человека.
Жизнь оказалась сложнее теоретических выкладок Базарова. В романе автор показывает крах его односторонних вульгарно-материалистических взглядов. Оказывается, что требования живой человеческой натуры несовместимы с нигилизмом.
Так, Базаров, отрицая красоту, все-таки глубоко любит природу. Его интересует редкий экземпляр жука; его радует, что разрослась березовая роща, он говорит любовно: «Акация да сирень – ребята добрые». Чувство к Одинцовой выявило в герое способность воспринимать прекрасное. Фон, на котором происходит его объяснение с Анной Сергеевной, - поэтическая картина летней ночи. Природа рисуется в восприятии Базарова: «Темная мягкая ночь глянула в комнату с своим почти черным небом, слабо шумевшими деревьями и свежим запахом вольного, чистого воздуха». В этом романтическом пейзаже ключевым словом является «вольный». Базаров как будто освобождается от ложных убеждений, что природа, любовь – это чепуха.
Постепенно Тургенев показывает, что многие декларации героя не соответствуют реальности. Уже при первой встрече с Одинцовой он краснеет. Жизнь опровергает его утверждение о том, что любовь – романтизм, непростительная дурь. Базаров, встречаясь с Анной Сергеевной, «с негодованием сознавал романтика в самом себе». Один из принципов героя: «Нравится тебе женщина, - старайся добиться толку, а нельзя – ну, не надо, отвернись – земля не клином сошлась», - в первой части изжил себя.я добиться толку, а нельзя – ну, не надо, отвернись – земля не клином сошлась», - в первой части изжил себя. Как это ни тяжело было сознавать Базарову, но после их объяснения ему у Одинцовой делать нечего. Но он нарушил этот принцип: знал, что «толку» от Одинцовой не добьется, а все равно опять к ней поехал. Он глубоко полюбил ее, поэтому надеялся, что мог обмануться в ее холодности.
У Базарова был односторонний, циничный взгляд на женщину: «этакое богатое тело», «сказано – первый сорт». Познакомившись с Одинцовой, он стал ценить одухотворенную женскую красоту. К нему приходит более глубокое понимание человеческих взаимоотношений. Он признал существование любви. Сердце его рвется на части, он чувствует, что тот «скорее достоин сожаления», кто любит по-настоящему, самоотверженно.
В отношениях с Фенечкой теория Базарова тоже не срабатывает. Идя на поводу своих «ощущений», которые, по утверждению Базарова, определяют сущность человеческих действий, он без малейших колебаний нарушает элементарную мораль и целует Фенечку. Этот поступок Базарова глубоко оскорбляет молодую женщину, в ее словах слышится нравственный укор: «Грешно вам, Евгений Васильевич!»
Герой привык не считаться с окружающими людьми, ведь его теория отрицала культуру, нравственные традиции. Нарушив все законы гостеприимства в доме Кирсановых, Базаров начинает от этого страдать, ему «стало совестно и … досадно». Из-за него состоялась дуэль, Фенечка «похудела от непрестанной тревоги». Всем Базаров причинил горе. И хотя он в сердцах называет Кирсановых «барчуками проклятыми», избавиться от внутреннего волнения уже не может. В его душе произошел надлом. Итак, в отношениях с людьми убеждения Базарова проходят испытание на прочность, и выясняется, что они несовершенны, не могут быть приняты как абсолютные.
Вступая в конфликт с окружающими, Базаров увеличивает пропасть между собой и миром. И теперь в его высказываниях появляются глубокие философские рассуждения на тему смерти и места человека в мире. «Узенькое место, которое занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет, и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностию, где меня не было и не будет… А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, чего-то хочет тоже…» - говорит он Аркадию. Это положение «песчинки», «атома» во власти стихий природы Базарова не удовлетворяет. Прежнее нигилистическое представление о том, что люди подобны деревьям в лесу, давало Базарову возможность смотреть на мир более или менее оптимистически: нет необходимости всматриваться в душу каждому отдельному человеку, все люди одинаковы, у всех «одна и та же селезенка», а различия между людьми – это что-то вроде болезней. Теперь Базаров смотрит на жизнь трагически, поскольку ему не дает покоя мысль о собственной смерти: «Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает».
В последнем диалоге с Одинцовой раскрываются романтические основы натуры Базарова. В герое сохраняетсяпривычная ирония, но под влиянием живого общения с людьми он оказывается способным пересмотреть свои взгляды и согласиться с очевидностью.привычная ирония, но под влиянием живого общения с людьми он оказывается способным пересмотреть свои взгляды и согласиться с очевидностью. Его ирония направлена не на других, а на самого себя: «Любовь – форма, а моя собственная форма уже разлагается». Перед смертью Базаров по достоинству оценил своих родителей. Он любил их как сын, но пренебрегал общением с ними, отрицал их простой путь: «ешь - пей». В последние часы жизни герой становится проще и мягче. Атеист не спорит с отцом, желающим, чтобы сын исповедался перед кончиной, просит Одинцову «приласкать» его родителей.
Естественные порывы сердца отрицают теоретические законы, по которым пытался жить Базаров. Внутренний конфликт оказался неразрешимым. Крайности своего мировоззрения Базаров искупил своей трагической судьбой.
“Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья…”
Н.А. Некрасов
Прежде чем окунуться в роман Тургенева “Отцы и дети” и погрузиться в борьбу между родителем и ребенком, между человеком старых понятий и “новым человеком”, между помещиком- либералом и демократом- разночинцем, стоит для начала разобраться, что же значит само понятие “нигилизм”, и почему же вокруг него столько агрессии и непонимания.
В своей статье я хотела бы поднять именно эту проблему, тем самым построив платформу для вышеперечисленных тем. Если мы заглянем в Большой Энциклопедический словарь, то мы сможем прочесть, что нигилизм - (от лат. nihil - ничто) - отрицание общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни. Получает особое распространение в кризисные эпохи общественно-исторического развития. В русской публицистике 19 в.: у "охранителей" - бранная кличка; у революционных демократов – название участников демократического и революционного движения 60-х - нач. 70-х. Разумеется, нигилизм- это неотъемлемая часть фундамента философии, это та мировоззренческая позиция, которая стала основой для других идеологических направлений.
Что касаемо теории, тут все понятно. Но возникает следующий вопрос: как применить эту идеологию на практике, и будет ли она полезна для человека? Для начала я хотела бы привести в пример русских нигилистов 50-х – 60-х годов, чье движение зародились на основе революционной демократии (у них было желание встать на позиции антифеодальной и антикапиталистической борьбы). То есть эти люди боролись за свои права и свободы. Также в пример можно привести Чернышевского, который был идеологом нигилизма. У революционных демократов, объединившихся вокруг журнала "Современник" и Чернышевского, возник план революционной агитации, который они после осуществили. Но если сравнить деятельность приведенных выше нигилистов с базаровской, то можно сказать, что это два разных направления идеологии. Причем первое “направление “ намного нужнее, хотя в “ обязанности” нигилиста также входит и отрицание общепринятых ценностей (“Нигилизм постулирует следующие идеи: не существует никакой нравственности, которую называют реальной; бытие не имеет истины, нет правильных и неправильных поступков, объективно их ценность одинакова”.) Что касаемо именно Базарова, то он полагал, что предрассудки и царящие устои в обществе мешают человечеству развиваться, ведут к его деградации. По его мнению, в жизни нужно пользоваться только необходимыми для человека вещами, теми вещами, которые смогут принести материальные плоды (“Мы действуем в силу того, что мы признаём полезным”). Все же лишнее, то, что человек не сможет ощутить материально, нужно отвергать и принижать. “Порядочный химик в двадцать раз лучше всякого поэта” – так говорил Евгений Базаров. И в самом деле, химик, если, конечно, он порядочный, действительно лучше поэта, т.к. помочь может человеку материально. Это как сравнивать реальную медицинскую помощь с молитвами к высшему создателю всего сущего об излечении от болезни. Что будет действеннее? Но если нас будут окружать одни только “химики”, то кто же будет спасть нашу духовность? Концепцию базаровского мышления можно назвать минималистской: для жизни нужно только то, что пригодится, все же “излишки” стоит убрать. Подобными “излишками” для Базарова было искусство и любовь. Вот только Базаров не учел, что любовь - химический процесс, не подвластный человеку, это своего рода инстинкт. Можно контролировать свои мысли и слова, но вот чувства взять под контроль не возможно. Нигилист- это не тот человек, который не любит, который не смеет любить. Это тот человек, который выражает свою любовь к жизни и народу через это самое отрицание. Нигилист Базаров желает лучшей жизни для себя и общества в целом, свободной от предрассудков, от старых, порой, ненужных устоев, он борется за права и свободы человека. Отрицая искусство, он возвышает науку, которая должна помочь человечеству. Для Базарова есть человек и все должно вокруг этого человека “крутиться”, все должно помогать ему, все должно быть инструментом в его руках, чтобы создать совершенное общество. Если не это, тогда, что значит любовь к человеку и человечеству? М. Ф. Достоевский писал: “ Мы все нигилисты”. Мы все нигилисты потому, что мы хотим освободиться от предрассудков, потому, что мы хотим уровнять права, потому, что мы хотим лучшей политической жизни, потому, что мы хотим совершенствовать себя и свой мир.
Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -
